Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Цикл «Скитальцы» Марины и Сергея Дяченко внешне подобен остросоциальному европейскому артхаусу. В условно средневековом и слегка фэнтезийном антураже перед читателем проводят вивисекцию чувств, априори воспринимаемых цельными, святыми и всепобеждающими. Такими как любовь, дружба, смелость, талант, порядочность и самоуважение. Будь мастерство авторов чуть меньше, повествование скатилось бы в пошлость. Однако написано так, что героям не только сопереживаешь – в них будто вселяешься. Вне зависимости от возраста, пола и статуса персонажей.
Проблемы и темы рассматриваются жизненные, без ложной стеснительности и фальши. Да, есть половая жизнь супругов, измены, промискуитет и проституция. Случаются поединки, сражения и забивание одного толпой до смерти. Существуют аристократические интриги, семейные дрязги, деспотия в шайке или труппе и пыточная в суде. Бывают повзрослевшие до срока и великовозрастные дети. Люди разные: злые и добрые, подлые и благородные, звереющие добряки и раскаявшиеся злодеи. И каждый раз супруги Дяченко замирают на грани 16+. Умалчивают подробности, без которых вполне можно обойтись.
С классической русской прозой романы «Скитальцев» также роднит многое. Подробнейшие психологические портреты персонажей, многажды меняющих как точку зрения, так и основные черты. Сложнейше поданные взаимоотношения отцов и детей, ученика и учителя, случайных знакомых, мужчины и женщины. Жизнь, представляемая путём без конца, вечным движением души и тела. Постоянно задаваемые читателю каверзные вопросы, нарочно оставленные без ответов. Отсутствие установки на зрелищность и развлечение, не делающее повествование скучным.
Черты новейшего времени тоже легко различимы. Парадоксально, но мир Дяченко материален до материализма. В нём призрак тощ, сутул и близорук, а способность к магии не волшебство, а свойство вроде рудиментарного органа, позволяющее влиять на окружающую действительность. Бога в этом мире нет. Ни всеблагого, ни равнодушного, ни даже мёртвого. Его будто и не было вовсе. Есть люди, люди-маги и некая Третья Сила, воспринимаемая как имеющее самосознание и волю злое начало. Только люди и то, что можно назвать дьяволом. Жуткое место.
Кастрат, или Привратник
Первый из четырёх романов посвящён тем людям, которые ещё и маги. Ларт Легиар и Бальтазар Эст, Великие маги прошлого, способные остановить моровое поветрие и быть драконом, разделившие меж собой земли без оглядки на герцогов, взяли ученика. Безродного мальчишку, который, казалось, не постигал Искусство, а рос в нём столь же естественно, как и взрослел. Увы, молодость и магия даже порознь не любят ограничений. Руал Ильмарранен не различал жизнь, игру и колдовство. До того момента, как старшие решили поставить его в стойло, лишив навсегда Силы. По сути, оскопив.
Сюжет двоится и параллельно переплетается. С одной стороны непоправимо искалеченный Марран, с другой его не то отцы, не то учителя, перешибившие ему спину розгой. Есть ли будущее у кастрата? А у старшего поколения, которое он должен был по праву сменить? Не ждать ли мести? Добьют или нет? Можно ли исправить ошибки, начать жить заново, будто ничего не случилось? Можно ли простить, если отрезанное никак не пришить и никогда не вырастет снова? Как жить дальше, если самые близкие люди не убили, но навсегда лишили того, без чего жить невозможно? Как жить? В чём смысл такого существования?
Действительный ужас от содеянного маскируется трижды. Формой приключенческого и местами плутовского романа, флешбэками о любви и пророчеством о пришествии Третьей Силы, которая разрушит или перекроит мир до основания. Бредёт без цели Марран, всё дальше и дальше уходя от мест былой славы. Следит за ним уже замужняя, успевшая родить другому женщина. Колесит по стране Легиар, пытаясь поймать на пророчество грядущий апокалипсис. Роуд-муви, полный смешных, страшных и сентиментальных историй. Петли дорог и случайностей, всё туже и туже стягивающие в узел, к Двери, само мироздание. Лава чувств, способная выжечь всё.
Психопат, или Шрам
После несостоявшегося конца света супруги Дяченко словно пытаются дать разгрузочный роман. Местные гусары веселиться изволят: пьют вино, бряцают шпагами, целуют служанок до обморока и лазают в окна спален, с чужими жёнами под носом у мужа покувыркаться. Лучший из гуардов – благородный лейтенант Эгерт Солль. Всё было бы прелестно, останься городок воинственных аристократов Каваррен и его порядки единственными местом и образом действия. Увы, провинцию навестили столичные студент с невестой и таинственный старик. Одни отказали гуардам в должном внимании, а другой наказал заводилу-Солля магически.
Фактически всё дальнейшее повествование становится исповедью Эгерта Солля, получившего в результате проклятия тревожное расстройство личности. Герой-любовник, непобедимый дуэлянт и лучший из гуардов внезапно превратился в труса. Перевоплощение, учитывая связанные поступки, было бы мерзким, не начнись компенсаторное развитие. Забияка Эгерт с удивлением обнаружил в себе стыд, чувство вины, совесть и буквально выраженную способность к сочувствию окружающим. С ужасом – то, что даже новые качества не позволяют ему управлять поминутно паникующим животным, которым стал он сам.
Эгерта было бы жаль, не походи его поведение до проклятия на нарциссическое расстройство личности. Чтение можно было бы бросить, не начни пытающийся перебороть трусость психопат всё больше и больше становиться нормальным человеком. Дополнительно повествование осложняется любовной линией Эгерта с Торией, той самой невестой студента, а также их противоборством с Орденом Лаш, до ужаса похожем на секту. Сверх того, отцом Тории оказывается Луаян, ученик-недоучка очередного Великого мага прошлого, Орлана, и он имеет личный интерес к проклявшему Солля старику. Наконец, в городе разражается мор – конец света локального масштаба.
Подменыш, или Преемник
Уже в прологе третьего романа устами некоего страшного старика говорится, что семейство Соллей по-прежнему мечено судьбой. К чему бы это? Эгерт и Тория давно женаты и всеми уважаемы, у них почти взрослый сын Луар и пятилетняя Алана. Но взбалмошная девица Танталь из бродячей труппы артистов знает без Шекспира, что весь мир – театр, а люди в нём актёры. Нелепое стечение случайных обстоятельств – и боготворящий отца Луар становится кукушонком, некогда счастливое семейное гнёздышко падает с дерева, супруги разлетаются кто куда, а на земле пищит никому не нужная Алана.
С Эгертом всё ясно – его нестабильная психика снова пошатнулась, но что случилось с Торией? Прошлое настигло обоих по-разному, равно выбив из настоящего. Главные герои этой истории – Луар и Танталь, но здесь супруги Дяченко редуцировали любовную линию, разведя пару друг от друга подальше. Треугольник есть, но третий лишний не мужчина или женщина, а пробудившийся в Луаре магический дар – наследство от Луаяна. Проблема усилена ещё и тем, что в Луаре вместе с магией возник Зов к некоему предмету, которым он любил играть в детстве и который давно забрал таинственный страшный старик.
Чем дальше, тем меньше Луар походит на самого себя. Его, как осознавшего свою природу фольклорного подменыша, боятся и ненавидят отец, мать, знакомые – а вскоре и весь город. За его душу борется лишь влюблённая Танталь, но что она может противопоставить магии и Зову? Сам Луар днями и ночами сидит над книгами в кабинете своего деда Луаяна, зачем-то исследует историю проклятого Ордена Лаш и ходит на кладбище. А в это время некий Сова сколотил разбойничью шайку, сравнимую с небольшой армией захватчиков, и разоряет окрестности, почти взяв в осаду весь город.
Посмертный донор, или Авантюрист
Главный герой четвёртого тома – обедневший дворянин Ретано Рекотарс, ведущий род от Великого мага Дамира, у которого сам Ларт Легиар был в услужении. Великолепный фехтовальщик и гордец, он вынужден колесить по стране и мошенничать, чтобы совсем не разориться. Начало романа застаёт его в тюрьме, в компании насильника, вора и проститутки, ждущим призрачного Судью. Приговор вынесен: через год он погибнет. Не желая смириться с проклятием, Ретано заключает договор с магом Чонотаксом Оро. Ему назначено найти и взять в жёны Алану, чтобы получить приданым написанную магом Луаяном Книгу.
Стилистика европейского артхауса никогда не даст спокойно жить меченому судьбой семейству Соллей! Если хронический психопат Эгерт способен меняться, как хамелеон, то его Тория до сих пор под впечатлением от предыдущих приключений. Танталь прижилась у Соллей соломенной вдовой пропавшего без вести Луара. Алане уже пятнадцать. Она пацанка и трудный подросток, завсегдатай кабаков и любительница сбежать из дома. Последний раз, кстати, её видели вместе с не внушающей доверия труппой бродячих артистов. Проблема в том, что на этот раз Эгерт не смог самостоятельно найти и вернуть любимую дочурку.
Повествование «Авантюриста» мечется между остросюжетным приключенческим романом и детективом. Ретано, Алана, Эгерт и Танталь играют в салочки друг с другом и смертью, у которой тысяча лиц. Безумные маги, призраки, оскорблённые аристократы, артисты, законники и мошенники всех мастей не дают скучать ни героям, ни читателю. Но что на самом деле нужно Чонотаксу Оро? Интрига не раскрывается очень долго, а после всё становится ещё сложнее. Ретано действительно вливает в порченое семейство Соллей свежую кровь, но все его усилия могут обернуться посмертным донорством.
Проклятие Первого Прорицателя
Через весь цикл проходят один образ и одна тема: Амулет Первого Прорицателя и пришествие Третьей Силы. На амулет завязано пророчество о местном апокалипсисе, им владеют в первой и борются за его обладание персонажи со второй по четвёртую книги. Маленький золотой диск с прорезью, дающий способности к прорицанию и не только. Неизвестно откуда взявшаяся волшебная вещь, сама выбирающая себе носителя. Индикатор, ржавчиной на благородном металле дающий знать о близости Того, Кто подходит к Двери Мироздания с Той Стороны и стучится. Умоляет, требует и заставляет впустить.
Так ли виновата стилистика европейского артхауса в садомазохистских злоключениях героев цикла? Ведь Бога в мире «Скитальцев» нет, есть лишь обыкновенные люди, сверхлюди с магическими способностями и то, что по праву может назваться дьяволом. Люди всегда стремились достичь невозможное, хотя бы заглянуть туда одним глазком. Похоже, что Великий Искуситель исполнил эту мечту и дал Первому Прорицателю такую возможность. Вот только золото дарёной побрякушки ржавеет, и лучший друг стал Безумным Старцем, а после и Привидением Лаш, породившим печально известный Орден.
Но кто тогда маги, коим придётся хуже всех после воцарения Третьей Силы? Привратником может быть только маг, который не маг, всеми брошенный и смертельно обиженный. На ответ может натолкнуть лишь традиция русской классической литературы, веками поучающая, вечно ищущая истину и Бога. Маги – это люди, которым дано более чем другим. Забывшие об ответственности за Силу и считающие, что им дозволено всё. Именно из их редеющего за гордыню числа родится Привратник, способный стать как предателем для всего мира, так и жертвой во искупление. Но ему надо напомнить, что он – тоже человек. Болью.
Цикл «Ведьмин век» Марины и Сергея Дяченко по сути не является трилогией. Это дилогия, последняя книга которой разбита на два тома из-за большого объёма. Было бы чудом снова увидеть прежний стиль спустя более десяти лет, но всё равно обидно. Разница налицо: литература психологически осложнённого магического реализма сменилась натуралистическим комиксом. Причина видится в попытке соответствовать вкусам поколения, молодого сейчас. Тот факт, что прежним читателям продолжение кажется сценарием клишированного американского фильма, особой роли для авторов и молодёжи не играет.
*** Вихрь
Разделение "дилогии" оформлено мастерски: в мире произведения прошло тридцать лет, и всё встало с ног на голову. Ведьмы заняли место привилегированного меньшинства с особенностями, а инквизиторы – соцработников. Фокус в том, что в народе это не поняли, а контролировать всё и вся невозможно. В центре внимания инквизитор Мартин Старж. Бывшие активными участниками основного действия Ивга и Клавдий стали родителями, стремящимися во всём контролировать отпрыска. Старые проблемы, решения и герои ещё не сошли со сцены, но уже выполняют функции общего фона и бога из машины.
Поколения в книгах 2020 года не противостоят друг другу, но разница показана по тексту множество раз. Общая тенденция в том, что родители самостоятельны с детства и основательны во всём, а детям приходится расти в тени их величия и искать свои пути. Так, Клавдий в оперативном режиме – ходячая крепость, тогда как Мартин лишь что-то хищное и бронированное. Руфус, один из возрастных кураторов, часто разражается тирадами о том, что Мартин – не знающий нужды и боли золотой мальчик. Наблюдая выходки Мартина, сложно разглядеть в нём ещё и талант, отличный от отцовского.
Женская половина героя представлена Эгле Север – ведьмой, влюбившейся в Мартина. Ивга осталась лисой, а Эгле сравнивается с волчицей. Дело тут не в размере и силе «тотемов», а, скорее, в разнице реакций на раздражители. Первая думает и хитрит, несмотря на бездну вместо «колодца», а вторая, имея неполные семьдесят единиц, лезет на рожон и рвёт зубами. Ивга прошла стадии девочки, женщины и матери, став чем-то большим. Эгле целиком укладывается в модный шаблон обжёгшейся на любви офисной стервы. Появление суперспособностей не делает её образ ни сложнее, ни человечней.
Секс, насилие и сценически отрисованные поединки традиционно для супругов Дяченко поданы на честные 16+. Достаточно вспомнить гуарда Солля, немага Руала, отступника Игара, школьника Дениса и других. Старая и современная части «Ведьминого века» сходны здесь с ними и между собой. Разница в том, что комплекс «хорошего» и «плохого» вместо точно настроенной оригинальной подборки оказался стандартизирован в продолжении под западные литературу и кинематограф. Надоевшие клише совсем не то, что ожидаешь от М. и С. Дяченко. Вряд ли такому обрадуются и все молодые читатели поголовно.
Конфликты и их решения упали ниже отметки 12+, они будто взяты из женской литературы. С проблемами «Мама меня больше не любит» и «Папу вообще боюсь» нормальный мальчик сталкивается в младшем подростковом возрасте. Предположим, на детях гениев природа отдыхает. Но в современном двухтомнике всё неразрешимое разруливает муж и отец Клавдий; причём, судя по тексту, совершенно волшебным образом. Там, где детали действительно важны, включается инфантилизм и скрипит Deus ex machina. Показательно, что финал с эпилогом скомканы подобным же образом. Неужели ещё не конец?
*** Лебеди
М. и С. Дяченко – авторы, меняющие стиль сообразно запросам актуальной аудитории, и это лишь доказывает их редакция старого романа в 2020 году. Мастерство никуда не делось. Новые книги по-прежнему сильны интригой, всё так же делают петли и неожиданные ходы. Сюжет их повторяет моменты «Ведьминого века», но предугадать, чем это кончится и чем обернётся в перспективе, невозможно. Подобное уже было: достаточно вспомнить цикл «Скитальцы». Вопрос, для чего нужны повторения, каждый раз получает свой ответ. Нюансов множество, но узнать их лучше самостоятельно.
К примеру, для чего важны чугайстеры и нави, проведённые по всему циклу? Начальная легенда о муже, заступившемся за ту, в ком он видел жену, и финальная о ведьме, проклявшей селение, люди которого поступили с ней не по совести? Мне кажется, что ведьмы и нави – порождение одного и того же греха, а инквизиторы с чугайстерами одинаково не лечат болезнь, а борются с симптомами. Первые прекрасны и романтичны, а вторые отвратительно натуралистичны. Различие между ними чисто стилистическое – но супруги Дяченко как раз и славятся стилевой эквилибристикой.
Что даёт связка гуси-Мартин? Клавдий иррационально боится гусей, а у Мартина Турского отношение к ним меняется от покровительства до зарезать и зажарить, чтобы не шумели. Параллелизм младшего Старжа и святого вроде бы понятен. Тот тоже сражался лишь с преступниками, а к врагам выходил с крестом и уговорами. Но у колдуньи Ящерицы в «Привратнике» был обычный муж Март, не испугавшийся магов. А ещё в цикле есть вредное кормление уже не диких лебедей и ведьмы, пытающиеся быть балеринами. Лиса и Старж рождают Мартина; и тут же шумные стражники-гуси, спасшие Рим и мир. Намёк на творчество вообще?
Перевёрнутый, увенчанный троном вихрь в продолжении обернулся зелёным холмом, над которым вскоре закружился уже нормальный вихрь. Помимо отсылок к влюблённым дантовского ада, есть ещё и собственно дяченковские. В финале «Привратника» схожим образом проявила себя Третья Сила, грозящая миру апокалипсисом: бешено вращающаяся серая воронка, вдруг вывернувшаяся в конус горы. Здесь Мартину и Эгле постоянно приходится искать третий путь меж двумя равно неприемлемыми. Являются ли они проводниками той Силы? Если и да, то освещение её сменилось с негативного на позитивное. Почему?
*** Время
Законченным назвать цикл по-прежнему нельзя. Таким он и останется. Любое новое произведение Дяченко без мужской половины будет неполным. «Ведьмин зов» и «Ведьмин род» достойны своего предшественника, хотя большинству старых читателей они покажутся примитивными. Увы, новые книги пишутся для новой аудитории. Динамичнее, проще, красочнее, наивно в целом и натуралистично в частностях. Быть может, «ведьмин век» имеет значение эпохи, «зов» становится запросом, а «род» – ответом? И встаёт над миром силуэт песочных часов – соединённые тонкой частью гора и вихрь – само Время?
Перед тем, как закрыли проект «Журнальный зал» (все уже успели высказать свои соболезнования по этому поводу, а кое-кто даже и порадовался), на сайт как раз успели выложить свежий номер «Волги». И в этом номере (девятый за этот год) обнаружился – неожиданно! – новый (третий уже) роман Алексея Сальникова. Он еще отдельной книжкой не вышел, а его уже можно прочитать в Интернете абсолютно легально и абсолютно бесплатно. Нельзя сказать, что тут же шум поднялся, все-таки можно было предположить больший информационный всплеск, в конце концов, новый роман от автора «Петровых в гриппе и вокруг него», кое-где кое-что сказали да упомянули. Тем не менее, «Опосредованно» — весьма интересный текст. И особенно интересен он тем, что полностью игнорирует любые ожидания потенциальных читателей, Сальников написал эту свою книгу без оглядки на то, что писал раньше. Потенциальный читатель, конечно, может даже оскорбиться, но это не отменяет того, что он получил оригинальный и необычный роман.
«Опосредованно», конечно, прежде всего про писательство. Про то, как человек приходит к этому, и как сие занятие полностью его поглощает. Конечно, рядом с человеком много чего происходит такого, что требует его внимания, родственники чего-то хотят, собаку надо вывести на прогулку, ребенка накормить, соседке чем-то помочь, на работу ходить каждый день, уделять время друзьям и знакомым, и все эти дела – очень важные, нужные и правильные. Вот только человек никак на них не может сосредоточиться. По одной простой причине: у него в голове все время происходит творческий процесс, слова всякие крутятся, сюжеты выстраиваются. И для него – для этого человека – важней ничего нет, потому родственники, собака, ребенок, соседка, работа, друзья и знакомые вдруг оказываются на периферии внимания. Разумеется, жить с таким человеком сложно и трудно, у многих не получается. Даже если при этом человек пишет в стол, тайком, так, чтобы никто не знал. Все равно окружающие если не заметят, так хотя бы почувствуют, что с ним что-то не в порядке. И это только одна сторона вопроса. Сальников со знанием дела рассказывает о том, как важно общение с кем-то, кто так же писательством занимается. Ведь люди пишущие – это как секта, как банда, как какая-то никому не нужная субкультура. Они друг к другу тянутся, хотят поделиться, похвастаться, и если от мира не получают одобрения, так хотя бы в своем узком кругу могут на него надеяться. И это тем более важно, что ныне писательство – это такое вот занятие аутсайдеров. Где-то ближе к финалу Сальников рассуждает, почему так много текстов на сайте Стихиру. Ну, понятно, почему, там лайк (или что там на этом сайте предусмотрено) получить можно. Но ныть по этому поводу автор не собирается. Еще он много пишет про то, из какого сора… Ну, вы поняли. И именно что из сора, как он прекрасно показывает.
Есть мнение, что писатель должен писать про то, что хорошо знает. Сальников последовал этому принципу, как писатель он хорошо знает механизмы своего ремесла. А чтобы текст не был скучным и не превратился бы в подобие «Как писать книги» Стивена Кинга, автор добавляет неожиданное фантдопущение. Итак, в мире «Опосредованно» есть просто поэзия, а есть всякие стишки, которые, если их прочитать, меняют твое восприятие реальности, расширяют сознание, так сказать. И с этой словесной наркотой государство, конечно, борется. Есть всякие подпольные поэты, рынки сбыта такой литературы и прочие радости жизни. Понятное дело, что главная героиня, раз попробовав, сама начала писать подобные тексты. Ну, а что там в ее жизни было дальше, узнаете из романа.
Фантдопущение порождает в «Опосредованно» некоторое альтернативное литературоведение. Оказывается, что многие классики очень любили стишки, сами торчали и другим давали. В целом этот аспект романа очень даже веселый. Особенно хороши некоторые выдержки из несуществующих произведений известных писателей. Хотя, думается, что как раз это будет интересно скорее людям, скажем так, в теме, пусть Сальников в основном и говорит исключительно об отечественных классиках.
Главная героиня «Опосредованно» ровесница автора. Ее детство происходит в эпоху его детства, ее юность выпадает на время его юности, ну и так далее. Такой же прием Сальников использовал в «Петровых в гриппе и вокруг него», где главный герой был автослесарем, рисующим на досуге комиксы. Неизвестно, рисует ли комиксы сам Сальников, но вот то, что он одно время работал автослесарем, неоднократно подчеркивалось во всяческих интервью. Если говорить о приметах того или иного десятилетия, Сальников привычно точен и наблюдателен. Тем более, что действие происходит в хорошо известных ему местах. При этом он старательно избегает политических моментов. Ну, развалился Советский Союз, ну, перестройка гремит по всей стране, ну, Путин вышел на сцену, ну, финансовый кризис всех смял да поломал – все это Сальникову, кажется, совершенно не интересно. Интересно ему другое: что за фильмы герои смотрят, что за книги читают, что в быту их волнует. У автора получился этакий взгляд на мир через призму одной отдельно взятой квартиры. Понятно, что мы все, конечно, говорим о политике и экономике, но редко кто живет исключительно этими вопросами. А Сальников эти вопросы, вообще, вымарал. Может, и имел в виду, когда роман свой писал, но в текст их не пустил. В этом отношении «Опосредованно» очень напоминает один роман супругов Дяченко. Но не на «Vita nostra», которая вроде бы тоже про силу Слова и прочие языковые радости (между этими книгами нет ничего схожего, хотя на первый взгляд может и показаться, что есть), а на «Армагед-дом», который вроде бы про конец света по расписанию, а на самом деле про девяностые. Вот только у Дяченко фантдопущение посложней, но оно служит все тем же целям, дать картину эпохи, документировать некий отрезок времени, но не фактологически, а через умонастроения.
Конечно, «Опосредованно» будут сравнивать с первыми двумя романами. И, конечно, скорее всего, будут говорить, что похуже вышло. То есть все, разумеется, замечательно, умение Сальникова писать уже не может ставиться под вопрос, но что-то автор не дотянул. Вот, скажем, в обоих романах всякий треш происходит, инфернальность и жуть изо всех щелей лезут. В первом романе открыто и трешово, во втором ненароком что ли, но вполне явственно. Нет ничего страшного в том, что в «Опосредованно» этого момента как бы и нет, автор не обязан из текста в текст тянуть какие-то темы и мотивы. Проблема в поверхностном впечатлении того, что и в данном случае Сальников пытается применить любимый прием. Его герои порой кидаются в рассуждения о том, что это не они пишут, а сама Речь через них говорит, ими движет, их меняет, а потом, разумеется, и прикончит. Но все это лишь обман зрения, оптическая иллюзия. Неважно, что говорят и думают герои, важно то, что с ними происходит, и Речь явно не так уж ими и манипулирует, если, вообще, возможно, чтобы она была наделена собственной волей. Все эти моменты явно отсылают нас к тому, как часто сами писатели любят поговорить на тему, что не они, мол, чего-то там придумали, а оно само придумалось и написалось. Прекрасно, что в рамках романа эта мысль так и не опредметилась, не превратилась в настоящую мистику, не надо забывать, что мистика всегда в глазах смотрящего.
Посмотрим, конечно, какова будет реакция публики на этот роман после публикации в виде отдельной книги. Возможно, его постигнет судьба каждого нового романа Пелевина, все ругают, говорят, что предыдущий лучше, но все равно читают. А потом еще и новый ждать будут. В любом случае, автор этих строк абсолютно был бы не против, если бы из Сальникова получился новый Пелевин, но не в смысле тем и стиля письма, а исключительно в том смысле, чтобы каждый год у него выходила бы новая книжка. Право слово, Сальников из тех первоклассных авторов, про которых часто говорят, что мы не заслужили литераторов такого уровня. На самом деле, конечно, не важно, что мы там заслужили, а что не заслужили. Просто у Сальникова действительно хорошие книжки получаются, а хорошие книжки – это всегда хорошо.
облако тэгов
